Чем Украина отличается от России? Чем они отличаются от нас? Давайте посмотрим.
У них одинокий Путин одиноко идет по пустынной улице мимо одинокого оператора , лежащего на асфальте к одинокой набережной через одинокий перекресток со стоящими одинокими машинами ГАИ, перекрывшими одинокий проспект.
Такой тоской и грустью веет от этой картины, что стынет в жилах кровь. Поход Путина по улице символичен, потому что в нем современная Россия. Она повисла в пустоте, но величественно движет силиконовыми нефтемускулами, не осознавая насколько эта величественность выглядит комично и неестественно для внешних наблюдателей, понимающих суть мизансцены.
У нас больной ректор бежит из под домашнего ареста предварительно отобедав в кругу родни арбузом, презрев решение суда и указания прокуратуры. Потом одна часть государства азартно ловит Мельника, а другая часть помогает ему скрыться в неизвестном направлении. Вся страна при этом радостно гогочет, поскольку старые политические риалити-шоу порядком надоели.
Кстати, на наших глазах рождается новый жанр. Помните фильм «Бегущий человек»? Вот нечто такое начинают воплощать в Украине. Поле действий вся страна. Особый интерес к людям с деньгами.
Да, я забыл, пока вся страна хихикая с удовольствием наблюдала за бегством Мельника пассажиры поезда Львов-Запорожье приехали в Днепропетровск. Просто повернули не туда. Вся страна идет не туда, но весело, бестолково, подтрунивая над самими собой и окружающими. Где-то так шел в Аушвиц цыганский табор. Только мы сами себе Аушвиц и цыганский табор одновременно.
У них враг внешний, с которым они нещадно борются. Причем борьба идет с фантомным врагом, тогда как с настоящими целуются, причем не только в губы.
У нас враги внутренние, которых мы наперегонки продаем врагам внешним.
У них скучная предопределенность. Как сказал мой друг, если наверху решат завтра принять закон, что все должны становиться раком перед начальником, то этот закон обязательно примут.
У нас все понарошку. Нет ничего устойчивого, нет определенности, нет ответственности, нет критериев. Если наверху чего то решили, то не факт, что примут, а приняв не факт, что не отменят (привет утилизационному сбору), не говоря о том, что обязательно не будут выполнять.
У них бардак с видимостью вертикали.
У нас бардак без видимости вертикали.
У них патетика иерархии.
У нас патетика маленького жлобства прикрытого фиговым листком квази-государсттва, а чаще всего без оного.
У них тоска за великим историческим прошлым.
У нас ненависть или равнодушие к великому историческому прошлому, мы стремимся забыться в настоящем.
У них любой эксперимент заканчивается лагерем с плахой посередине, где нещадно летят головы своих и чужих.
У нас вся жизнь просто беспощадный эксперимент над самими собой.
У них церковь, это часть государства.
У нас церковь, это часть другой церкви.
У них надежда связана с амбициями побороть врагов.
У нас враги исчезнут сами по себе, як роса на сонці.
У них избыток амбиций.
У нас их недостаток.
У них иллюзия, что мы один народ.
У нас иллюзия, что можно благополучно жить с иллюзиями.
Юрій Романенко,
