Несмотря на ободряющие заявления политиков в Афинах и Брюсселе, Греция приближается к апогею кризиса, и путь, который она, в конце концов, изберет, серьезно повлияет на будущее всей Европы. Те, кто говорит, что положение в стране, производящей всего лишь 2% ВВП Евросоюза, способно оказать самое минимальное воздействие на судьбы ЕС, просто не понимают природы и глубины кризиса в еврозоне…
Причиной нынешнего тяжелейшего положения Греции является, прежде всего, ее вхождение в еврозону, что и привело к остановке греческой экономики. Стране приходится платить за следование расхожему предрассудку, согласно которому обладание «твердой» валютой ставит слабую экономику в один ряд с сильной. На самом деле «твердая» валюта превращает слабую экономику в руину. В справедливости этого убедились также Португалия, Ирландия и Испания. Сейчас Греция движется к выходу из еврозоны, а остальные страны европейской периферии, скорее всего, последуют за ней.
Деньги «из ничего»
Экономический и валютный союз в ЕС часто характеризуют как важный шаг на пути укрепления солидарности внутри еврозоны и среди остальных членов ЕС. Действительность, однако, говорит о другом. Евро – это международная резервная валюта, способная конкурировать с долларом и обслуживающая, в первую очередь, интересы крупнейших банков и корпораций Европы. Это также весьма особая форма денег, созданная «из ничего» иерархическим альянсом нескольких государств.
Собственно, с вот такой «конструкцией» евро связаны и две его основные проблемы. Первая – это не прекращающиеся дискуссии о противоречии между денежной и фискальной политикой. Денежное пространство в ЕС является однородным, и Европейский центральный банк (ЕЦБ) одалживает средства банкам всех стран Союза на основе одной и той же ставки рефинансирования. Однако фискальное пространство ЕС однородностью не отличается. Каждое государство самостоятельно определяет размеры налогов и отчислений в соответствующие фонды. ЕС предпринял попытку решить эту проблему путем введения фискальной дисциплины в рамках принятого на последнем саммите Фискального пакта. Однако самостоятельность отдельных государств в определении фискальной политики сохранилась, уничтожить её пока не удалось.
Второе противоречие заключается в том, что при однородном денежном пространстве не отличается однородностью банковый сектор Евросоюза. ЕЦБ действительно существует, но в каждой стране есть свой национальный банк. Национальные банки могут получить ликвидность в ЕЦБ, то есть в «европейском пространстве», но это не значит, что не возникает вопрос об их платежеспособности. В итоге они обращаются к собственным правительствам (или парламентам). То есть банки используют «транснациональные» деньги, продолжая оставаться национальными по своей сути.
В корне обеих проблем - отсутствие единого европейского федеративного государства и, разумеется, «европейского народа». Европа по-прежнему остается континентом отдельных государств, созданных народами, которые имеют глубокие национально-этнические различия и разный уровень социально-экономического развития. Этот фундаментальный факт сыграл, пожалуй, решающую роль, в возникновении кризиса еврозоны. Он же делает кризис едва ли преодолимым.
Германия как главный виновник бед периферии
Поэтому действительной причиной кризиса является отнюдь не фискальная недисциплинированность. Его причина коренится в утрате конкурентоспособности периферийными странами ЕС. Члены Союза оказались затиснуты в жесткие рамки фиксированных валютных курсов, единой денежно-кредитной политики и навязанной извне финансовой дисциплины.
Повышение конкурентоспособности, следовательно, можно искать только на рынке труда, иными словами – в превращении социальной политики в антисоциальную. На всем пространстве ЕС развернулась «гонка на выживание», в которой пока выигрывает Германия. С одной стороны, немецкие рабочие, когда им предложили неполную занятость и бесчисленные курсы «переквалификации», согласились «потерпеть» (интересно, сколько времени они согласны «терпеть»?!). С другой - сказывается более высокое по сравнению с другими странами ЕС органическое строение капитала, за счет которого ФРГ сохраняет лидирующее положение страны-экспортера, позволяющее сохранять остатки прежнего «социального» государства.
Стандартная мера конкурентоспособности – это стоимость рабочей силы. В Германии она в течение уже многих лет остается фактически замороженной. Следовательно, уровень немецкой конкурентоспособности по отношению к периферии ЕС продолжает возрастать.
Утрата конкурентоспособности приводит к росту дефицита текущих счетов стран периферии, тогда как в ФРГ наблюдается профицит. Для финансирования дефицита периферийные страны вынуждены занимать. Дешевые кредиты ЕЦБ помогли собрать средства для кредитования собственных банков, но в результате эти страны обросли внутренними и внешними долгами. В долгах оказались и частный, и государственный сектора.Вырисовывается, наконец, истинная картина происходящего: долг периферийных стран тесно связан с замораживанием стоимости рабочей силы в Германии.
Сейчас власти ЕС пытаются решить эту проблему путем снижения стоимости рабочей силы на периферии.Обвальное сокращение заработной платы и социальных расходов в течение считанных месяцев и недель – наиболее яркие приметы «новой экономической политики» Брюсселя. Однако такая экономическая политика не имеет отношения к здравому смыслу, поскольку принимаемые меры ведут к подавлению внутреннего рынка этих стран (снижается покупательная способность подавляющего большинства граждан). Соответственно, продолжается падение производства, что вызывает дальнейший рост безработицы и, таким образом, происходит дальнейшее обнищание обществ этих стран в целом. Как следствие, периферия «объединённой Европы» оказывается не в состоянии не то что рассчитаться по долгам, но даже обслуживать их. Даже Джордж Сорос в связи с этим говорит, что «невозможно уменьшить долговое бремя за счёт усыхания экономики - бремя можно сбросить только путем роста».
В итоге вместо выравнивания уровней социально-экономического развития стран периферии и центра Евросоюза разрыв между ними только увеличивается. Причем разрыв этот задевает уже и интересы национального капитала соответствующих стран. Как утверждают специалисты, наиболее вероятным результатом этого процесса будет социальный взрыв и крах зоны евро.
Симптомы надвигающегося взрыва уже налицо. Например, 19 июля по всей Испании выплеснулось на улицы недовольство граждан очередным сокращением бюджета (в предстоящие два года на 65 млрд. евро). Демонстрации с участием сотен тысяч человек состоялись в 80 испанских городах. По мнению их организаторов, в одном только Мадриде в акциях протеста приняли 800 тыс. человек. Общеиспанскую акцию поддержали более тысячи различных организаций - профсоюзы, левые политические партии, общественные движения и т.п.
Люди в зеленых футболках (символ протеста против сокращения расходов на образование) смешались на улицах с демонстрантами в форме пожарных, полицейскими в штатском (а в Валенсии местные полицейские решились выйти на марш прямо в форме) и черными футболками, в которые облачились протестующие госслужащие.
Как отмечает газета «El Pais», «секвестр, одобренный правительством Мариано Рахоя, напрямую бьет по карману всех граждан в той или иной форме: повышение НДС, увеличение вычетов из фонда подоходного налога, которым располагают автономии, отмена "рождественских премий" для госслужащих, уменьшение пособия по безработице, сокращение штата в бюджетном секторе».
И всё это - только начало. Испанские профсоюзы запланировали на сентябрь колоссальный «марш на Мадрид», чтобы потребовать референдума о доверии правительству. Газета приводит несколько лозунгов демонстрантов: «Вот что делает с нами фашистское правительство», «Рахой, мелкий воришка, грабит нас, рабочих», «Они продают здравый смысл, чтобы спасти банки», «Правительство и банкиры – те же аферисты».
Нищая Молдова может показаться грекам Землей Обетованной
Политика искусственного сокращения стоимости рабочей силы за счет снижения заработной платы и социальных расходов в целом отражает господствующую в странах центра ЕС неолиберальную идеологию. Но не только. Встает вопрос: кто будет платить по долгам периферии, если она окончательно обанкротится? Кто будет спасать банкиров, этих главных «аферистов» современности, как окрестили их в Испании? Гранды ЕС как раз и хотят, чтобы все это происходило за счет ограбления низов в странах периферии. Отсюда отказ Берлина и его ближайших союзников от т.н. евробондов, то есть от общесоюзных облигаций, ответственность за выплату процентов по которым и погашение их в последующем нес бы весь ЕС. А, если говорить конкретнее, в первую очередь, капитал экономически мощнейшей в Евросоюзе страны – Германии.
В этих условиях укрепляется национальный характер банков в отдельных странах Союза. Чем дольше длится кризис, тем больше банки сближаются со своими государствами в целях поиска дополнительных денежных средств. И теперь уже не обязательно ищут их в ЕЦБ. Одни обращаются к Китаю, другие, как Кипр например, к России и т.д. Это очень интересный процесс, и говорит он о том, что валютный союз стран ЕС начинает распадаться изнутри.
Вероятно, спасти положение дел могло бы только новое европейское издание Плана Маршалла с одновременным упразднением долгов периферии. Однако с этим опять не согласен Берлин. В условиях отсутствия политического союза, то есть федеративной Европы, германский капитал не хочет рисковать. Неслучайно, когда на последнем саммите ЕС решили двигаться к банковскому союзу, банковский аналитик из ФРГ Вольфганг Мунчау на страницах «Financial Times» заявил: «Я думаю, что это был очень большой шаг - в неправильном направлении». Участники саммита согласились, что общая банковская рекапитализация не произойдет, пока не будет создан полноценный банковский союз. А Bundesbank напомнил, что это невозможно без политического союза.
В то же время трудно представить, чтобы Франция или Польша согласились на федеративную Европу, которая на деле бы означала безраздельную гегемонию Германии и в итоге появление то ли IV Рейха, то ли чего-то подобного. Ну а о позиции Великобритании и говорить не приходится. Премьер-министр Дэвид Кэмерон, выступая в палате общин по итогам саммита ЕС, заявил, что не исключает «проведение в будущем референдума» по выходу из ЕС.
В этих условиях периферия начинает прорабатывать сценарии выхода из экономического и валютного союза, а первым кандидатом на такой выход является, очевидно, Греция. Предпринятые Брюсселем меры по спасению греков отозвались беспрецедентным кризисом ее экономики. Ожидаемое сокращение ВВП в 2010-2012 годах составит не менее 20%, что означает такое катастрофическое падение зарплат и пенсий, что даже бедная Молдова многим грекам спустя считанные годы может показаться Землей обетованной, не говоря уже об Украине или России.
В начале июня Джордж Сорос публично заявил: у правительств стран еврозоны остается примерно три месяца на спасение евро. «Мы находимся в точке перегиба. Через три месяца "окно возможностей" закроется: рынки по-прежнему будут требовать большего, но власти уже не смогут удовлетворять их запросы», полагает Сорос. Из-за кризиса еврозоны сам Евросоюз может лопнуть, как политический «пузырь».
По мнению финансиста для спасения ЕС необходимо создать систему страхования банковских депозитов в еврозоне, а также напрямую финансировать банки при помощи Механизма европейской стабильности. «Эти шаги должны сочетаться с надзором и регулированием во всей еврозоне», - добавил Сорос. Однако как раз эти шаги и невозможны без превращения Евросоюза в федеративное государство. А его создание в ближайшей и среднесрочной перспективе продолжает оставаться утопией.
Нельзя исключить, что недалек тот час, когда нынешним соседям Евросоюза придется иметь дело уже с его наследниками. На первый план снова выйдут отношения с Германией, Францией и Великобританией. «Окно возможностей» во внешней политике расширится, но и количество сложностей, безусловно, возрастет.
Владимир Нестеров,
